Я знаком с одной шестилетней девочкой, которой очень тяжело живется. Стоит ей познакомиться с новой подругой, как она в нее влюбляется настолько, что без нее ей жизнь не мила. И дальше начинается любовная драма: подруга не захотела с ней играть, или ушла играть с другой девочкой, или играет с ней, но без души, вся такая равнодушная и рассеянная. Ребенок весь изводится, все мысли о ней: я ей не нужна! Она меня забыла! Она не ответила на сообщение! Я вообще никому не нужна, никто со мной дружить не хочет!
Сначала она новую подружку душит любовью, не в состоянии с ней расстаться, готова играть с ней бесконечно и рада ей безмерно. Потом подруга устает, уходит в себя или домой - а моя знакомая во всем ей уступает и соглашается лишь бы та не уходила, не оставляла ее. А потом злится на себя, что потеряла гордость, на подругу за ее вероломство и на весь мир за то, что он к ней так жесток. В этой ситуации она может наговорить подруге обидных слов, надуться и уйти. Чтобы потом мучаться, как она своими руками разрушила такую дружбу.
Хочу отметить, что очень многие взрослые, строят отношения примерно по такому же сценарию. Вцепляются в отношения с человеком мертвой хваткой и одновременно упорно и целеустремленно их разрушают.
Основа наших отношений с окружающими людьми, близкими и не очень, закладывается в раннем детстве и называется привязанностью. Это естественная, биологически обусловленная потребность маленького ребенка любить и быть любимым значимыми близкими, в первую очередь матерью. Только она может удовлетворить потребности ребенка в любви, безопасности, заботе и внимании.
Однако, в силу своей собственной истории, некоторые мамы не в состоянии дать ребенку то, что никогда не имели сами. Кто то, воспринимает младенца, как досадную жизненную помеху, другие любовь и внимание подменяют заботой: «сыт, обут, одет, что еще ему надо…?». Очень часто, ребенка вообще не воспринимают как отдельного человека, со своими потребностями и желаниями. И тогда мальчик Петенька, превращается в «сына своего отца, такого же бестолкового, ленивого и…», а девочка Леночка, вдруг становиться «такой же, как мать бестолковой и слезливой…». Детей наделяют чертами их родителей или других близких, отказывая им в личной индивидуальности. Ребенку приходиться с этим соглашаться, в очередной бесплодной попытке получить любовь и внимание родителя.
Человек с травмированной привязанностью, на работе и дома, с близкими и не очень, воспроизводит одни и те же «детские» сценарии. С одной стороны, острая нуждаемость в близости, которой не было в детстве, с другой страх насилия и пренебрежения в близких отношениях. Он плохо различает свои чувства и не переносит сильных чувств у других. Склонен идеализировать одних людей и обесценивать других. Придерживается идеи, что любовь надо заслужить. Такие люди могут быть подозрительны и недоверчивы в одних ситуациях, и удивительно беспечны в других. Им трудно выдерживать похвалы или комплименты, поскольку, в глубине души, они считают себя недостойными. Сложно отличать свои собственные желания и потребности, от желаний других людей. Они часто являются объектами различных манипуляций. Им трудно поддерживать свои собственные границы и уважать границы других людей.
Травму привязанности можно отнести к ранним детским психотравмам и, как любые травмы, она отнимает очень много энергии. Возникает чувство постоянной усталости, тяжело утром встать, а вечером заснуть, теряется интерес к жизни, возникают депрессии и соматические заболевания. Жизнь превращается в унылую череду дней, похожих друг на друга.
Способы исцеления травмы привязанности существуют в разных подходах. Мне кажется наиболее эффективной методика «Терапии идентичности», активно набирающая известность в психологической среде. Благодаря хорошо разработанной теории и методике, опирающейся на феномен психического резонанса, она позволяет прикоснуться к чувствам в моменты травматических событий. Прожить их заново, опираясь на взрослую зрелую часть, и интегрировать расщепленные травмой части психики.
Автор: Ганчиц Виктор Всеволодович, аккредитованный межмодальный супервизор ОППЛ, действительный член ОППЛ, травматерапевт, системный расстановщик, медиатор.
